Без названия.
Глава 1(надеюсь, напишу и вторую).
Трактир Гельдерна потихоньку наполнялся людьми. Впрочем, как и всегда по вечерам. Рабочий люд тянулся сюда, как ночная мошкара к свету, ибо это было единственное место в городе, где после трудового дня можно было встретиться с друзьями, обменяться новостями и выпить свежесваренного пива, куда же без него?
Само здание трактира – двухэтажная деревянная постройка – явно немало повидало на своем веку. Свет заходящего солнца, проникавший внутрь не только через неаккуратно сколоченные окна и приоткрытую дверь, но и через щели между досками, оставлял на полу красновато-оранжевые блики и придавал интерьеру вид немного печальный.
Посетители же, напротив, были хоть и усталы, но веселы, и с легкостью скрашивали атмосферу заведения. Шумно велись беседы на вечные темы: о войне, о ценах на продукты, ну и, конечно же, о том, что пиво раньше не разбавляли.
Толстый трактирщик поставил глиняную кружку с лагером на стол, вытер потные руки о фартук, а сам опустился на скамью рядом с одним из завсегдатаев заведения:
- Фух, умаялся сегодня. Тяжелый вечерок. – выдохнул он.
- Да вроде как всегда. – ответил посетитель.
- Как всегда!? Эх ты, дурень! Попробовал бы ты тут с кувшинами побегать, я бы на тебя посмотрел!
- Мне за это деньги не платят.
На некоторое время за столом воцарилось молчание. Завсегдатай сделал несколько больших глотков пива, а потом со стуком вернул кружку на обшарпанный деревянный стол. Трактирщик то смотрел на своего собеседника, то оглядывал других посетителей.
- Темнеет… - пробормотал он – пойду, свечи зажгу.
Толстяк встал и, взяв из старого камина чуть горящую головню, принялся за дело. Вскоре помещение наполнилось приятным желтоватым светом от свеч, стоявших на столах, и нескольких латунных подсвечников, прикрепленных к стенам. На улице, между тем, начинался довольно сильный дождь. С последнего человека, вошедшего в трактир, вода лилась чуть ли не ручьями, а его путь от двери к месту за столом легко прослеживался по сырым следам на полу. Обслужив и этого промокшего человека трактирщик вернулся к своему собеседнику. Тот последним глотком опустошил кружку и вновь начал разговор:
- От брата твоего нет вестей?
- Нет… - как то обреченно ответил трактирщик – А ведь в Нордмаре сейчас неспокойно стало.
- И не говори! Я слышал, как разбушевались орки. Они разорили уже несколько шахт. А ведь там стояли сильные гарнизоны.
- А мой брат!? Он же обычный рудокоп. Там такой жуткий климат, а теперь еще эта война. Я отговаривал его… Отговаривал ведь! Предлагал работу в трактире.
- Ну ладно, все лучше, чем если орки хлынут сюда. Пока война в Нордмаре – мы в безопасности. Да и эти стычки скоро прекратятся. Король уже отправил на север подкрепления.
- Ты от куда знаешь?
- От знакомого. Он служит в Фаринге – охраняет перевал. Недавно приезжал сюда, тогда и рассказал мне. Эх, что-то засиделся я – пойду. – С этими словами посетитель встал и хлопнул трактирщика по плечу – Будь здоров! – сказал он напоследок и вышел в мокрую промозглую темноту.
Вскоре трактир почти опустел. Осталась только компания подвыпивших горожан, шумно отмечающих какой-то праздник, и молодой человек, сидящий в одиночестве за угловым столом. Юноша всем своим видом как будто бы показывал, что к празднующим не имеет ни малейшего отношения. Он сидел к ним в пол-оборота, старался не смотреть в их сторону, а пил, в отличие от них, да и, наверное, от всех посетителей за день, ни дешевое пиво, а белое вино, да и того, кажется, выпил совсем немного, ибо маленький хрустальный графинчик на его столе был почти пуст, а хмельным молодой человек не казался. Но отличался от прочих он не только поведением, но и внешним видом: юноша был худ и казался болезненным, чего нельзя было сказать о гуляках за соседним столом. Его темные волосы были довольно коротко подстрижены, а на лице растительности не было и вовсе. Молодой человек сидел почти неподвижно и, видимо, что-то обдумывал. Внезапно, его забытье было прервано. Внимание всех людей находившихся в помещении привлекла к себе резко отворившаяся входная дверь. Облезлый черный кот – талисман заведения, сидевший у порога и старательно вылизывавший зад, дернулся от неожиданности, но остался сидеть на месте, лишь уставился на человека в дверном проеме. Человек же, топнув первым делом на кошака ногой, от чего тот таки убежал под лавку, окинул взглядом тускло освещенное помещение и, после некоторого колебания, направился к столу, за которым сидел юноша.
Теперь, в свете огней трактира, внешность ночного гостя можно было как следует разглядеть. Человек оказался высоким и довольно полным, выглядел приблизительно на тридцать лет, округлое лицо его имело одобряюще-недоуменное выражение, а сальные волосы немного не доходили длиной до плеч. Походный плащ, в который был одет вошедший, был не только промокшим от все идущего дождя, но и довольно потрепанным. В нем явно был пройден не один десяток километров. За спиной у человека был дорожный посох. Судя по трещинам и царапинам, испещрявшим его, посох приходилось применять и для боя.
Усевшись за угловым столом, напротив худого юноши, вошедший отер лицо от дождевой воды, собрал растрепавшиеся волосы ближе к затылку, как бы пытаясь сделать хвост. Через несколько секунд, отдышавшись, он громко сказал: «Ну и скверная погодка сегодня». Путник обращался будто бы ко всем, но потому как шумные гуляки уже потеряли интерес к его персоне, а трактирщик был в другом углу комнаты, отвечать пришлось молодому человеку, сидевшему напротив. «Да, бывает» - невнятно проговорил он. Путник, явно обрадованный возможностью с кем-то пообщаться, расплылся в улыбке. Взмахом руки он подозвал трактирщика и, растягивая слова, сказал:
- Пива мне и моему другу. – он кивнул в сторону своего соседа по столу. Юноша встрепенулся и, опять, как будто бы сомневаясь, сказал:
- Я, наверное, не буду.
- Ну, как же так?
- Нет, нет. Спасибо.
Трактирщик, стоявший рядом, встрянул в разговор:
- Тогда, быть может, желаете отведать чего съестного? – он обращался к заказавшему пиво.
- Пожалуй. Что можешь предложить?
- Рагу из мясных жуков, мясо падальщика… - трактирщик не успел договорить, посетитель перебил его:
- Неси падальщика, все лучше, чем жрать насекомых. И пиво не забудь. – Добавил он, когда трактирщик уже отходил. Юноша в этот момент налил в маленькую рюмку вина и опустошил её одним глотком. Потом, немного подумав, обратился к соседу:
- Винца?
- Нет, благодарю. Я дождусь своего заказа. – Сказал тот, а после короткой паузы сам задал вопрос:
- Тебя как звать-то?
- Я Леттирп.
- А я Лиам. – мужчина протянул огромную волосатую руку, похожую на лапу медведя, над столом. Юноша пожал её.
Вскоре к ним подошел трактирщик, неся на почерневшем серебряном подносе большую кружку пива и тарелку с мясом. Лиам, поставив все принесенное перед собой, принялся за трапезу. Спустя пару минут он прервался, что бы обратиться к Леттирпу.
- Ты какими судьбами здесь?
- Я сам из Сильдена. Ездил к друзьям в Трелис. А теперь вот возвращаюсь домой. – Юноша опрокинул еще рюмку вина.
- Значит, на север. Мне тоже. Могу составить копанию до Сильдена, если ты не против.
- Почему бы и нет. – Улыбнулся Леттирп. – А дальше куда пойдешь?
- В Нордмар. Я родился там, там вырос. В Клане Молота, ты слыхал, возможно… - Несколько мгновений Лиам смотрел в одно точку, погрузившись в воспоминания. – А потом ушел попытать счастья на юг, побывал даже в Варранте, учился у Магов Воды. Я не видел отца уже четыре года. – договорил Лиам и приложился к кружке с пивом.
- Ну, вдвоем дорога веселей, пойдем до Сильдена вместе – Подытожил Леттирп. – Выдвигаемся с утра?
- Да.
- Ты бы снял у трактирщика комнату, тут очень дешево. – Юноша допил вино и отправился наверх, в жилые помещения.
- Спокойной ночи! Сказал ему вслед Лиам. И, спустя десять минут, покончив с трапезой и расплатившись за все с трактирщиком, сам пошел на второй этаж.

Без названия.

«Уставший дед курил и думал о ночлеге».

Высокие пики елей, сомкнувшихся плотными стенами по обеим сторонам проходящей через густой лес дороги, черными силуэтами выделялись на фоне грязно-осеннего вечернего неба. Темнело очень рано и быстро. На путника, во весь опор мчавшегося на пегом коне по лесному тракту, начинал накатывать ужас. Не страх, который возникает из-за каких то объективных причин, а именно стихийный, вызванный самим ощущением вечернего, почти ночного леса, ужас. Сразу вспомнились истории, часто рассказывавшиеся старожилами этих мест у огня харчевен. Там, в тепле и уюте, байки о волколаках и леших казались далекими и призрачными. Теперь же образы этих обитателей леса возникали перед глазами, подстегиваемые надвигающейся темнотой.

До ближайшей деревни, в которою и направлялся всадник, было еще прилично. Но вскоре лес должен был начать расступаться, а за тем дорога и вовсе выходила на равнину.

Начал подниматься ветер. Всадник не чувствовал его порывов, но услышал, как он засвистел в верхушках деревьев. Неожиданно, где-то вдалеке раздался волчий вой. Путник еще раз пришпорил коня, а сам вжался в его горячую и влажную спину. Свист ветра, далекий волчий вой и тяжелые удары конских копыт о грунтовый тракт сливались в единую, давящую и пугающую музыку.

Но вот в темном небе начали загораться звезды. Лес поредел, и дорога пошла в гору. На опушке росли все больше все больше ясени и клены, и сейчас их голые ветви на фоне ночного неба казались скрюченными пальцами мучеников.

Только вылетев из леса, всадник немного сбавил скорость и обернулся. Темная стена, движимая лишь порывами ветра возвышалась позади. Правее от того места, где в эту стену врезалась дорога, выделялся на фоне остальной растительности Мертвый Дуб – огромное и старое дерево, которому как символу Богов поклонялись волхвы, и у которого они часто собирались. Поговаривали даже, что в этом месте на Купалу приносили в жертву Ящеру людей. Поляна у Мертвого Дуба действительно хорошо подходила для этого ритуала: поблизости был спуск к тихой, богатой спокойными заводями лесной речке, да и путников здесь бывало немного, тем более в ночь на Купалу.

Вдали, в глубине леса снова раздался пронзительный волчий вой. Он вырвал разум всадника из лабиринта воспоминаний, заставил человека опять боязливо оглянуться назад и пришпорить уже выдыхающегося скакуна. Но все же теперь, несмотря на то, что небо окончательно почернело, страх перед ночным лесом и его обитателями немного отступил. Дорога бежала через чистое, широкое, свободное поле, плотные и тяжелые стены леса больше не давили на путника. Край луны показался из-за рваных туч. Полоска бледного света легла на землю, осветив путь.

Ветер усиливался, но, к счастью, его порывы били в спину, подгоняли, а не хлестали по лицу. Стрибог, видать, разбушевался. Жухлая трава прижималась к земле под богатырскими ударами гонимого им воздуха. Пыль поднималась с дороги, поземкой неслась в воздухе. Ее было много, ведь, несмотря на то, что была уже поздняя осень, дождей давно не было. На землю не упало ни капли влаги с тех самых пор, как прошли Осенины – праздник собранного урожая. В остальном погода ничем не отличалась от той, которая обычно бывает в это время года, но даже старики не могли припомнить, что б так долго не было дождей.

Впрочем, как показалось мчащемуся через поле всаднику, теперь уж должен быть знатный ливень. Но он надеялся сидеть у очага еще до того, как влага оросит иссушенную землю. Теперь до деревни оставалась уже совсем немного. Конь шел тяжело, пару раз даже споткнулся, но и он, кажется, почуял человеческое жилье поблизости и, собрав силы, не сбавлял скорости.

Дорога плавно изогнулась и пошла через небольшую дубовую рощу. Даже эти крепкие и сильные деревья немного покачивались на ветру, тени их ветвей причудливо переплетались на земле. Внезапно, какая-то птица, скорей всего филин или сова, сорвалась с дерева и, громко и гулко ухая, пролетела над дорогой. Всадник встрепенулся.

Но вот дубрава закончилась, и путник выехал к довольно глубокому оврагу с крутыми поросшими кустарником склонами. Внизу бежал ручей. Невдалеке от этого места он, несколько раз изогнувшись, впадал в тихую речку. В ту самую, которая ниже по течению образовывала заводь рядом с Мертвым Дубом. Через овраг был перекинут широкий добротно сколоченный деревянный мостик с низкими перилами. Ступая на него, путник осадил коня, перешел с галопа на шаг. Копыта чеканно ударяли о деревянный настил моста, отсчитывая последние шаги на сегодняшнем пути. Впереди, на вершине пологого холма уже виднелись контуры частокола. У смутно угадывавшихся ворот маячил огонек – человек с факелом. Всадник устало выдохнул. Сегодняшний тревожный день был для него позади.